Литература
Умер Евгений Евтушенко
Создана: 02 Апреля 2017 Вск 6:26:44.
Раздел: "Литература"
Сообщений в теме: 9, просмотров: 28642
-
02 Апреля 2017 Вск 6:26:441 апреля в больнице в США умер Евгений Евтушенко (Гангнус).
[внешняя ссылка]
Я была на его концерте в Москве много лет назад. Он всегда отличался экстравагантностью в одежде. Помню, на нем был серый пиджак на ярко-красном подкладе. В те годы, это было необычайно круто.
Фигура неоднозначная. Флюгер.
Например, в знаменитой "Братской ГЭС"(за которую он получил Сталинскую премию) он писал:
И ты знай,
страна моя, -
если тяжело мне,
все равно я счастлив:
я -
в первом эшелоне!
Однако же с 1991 года жил и работал в Штатах. -
-
02 Апреля 2017 Вск 8:43:14Попал как-то чисто случайно на "Летят белые снеги", гуляли в день постановки, зашли в концертный, и купили билеты. Евтушенко, Харатьян, живая рок-группа, куча визуальных эффектов. Было очень круто. Были вроде планы выпустить DVD, но не знаю, чем кончилось.
Жаль. Спокойного сна... -
02 Апреля 2017 Вск 21:25:33
Усталость самого измученного тела
легка в сравнении с усталостью души,
но если две усталости сольются
в одну, - то и заплакать нету сил,
а плакать хочется особенно - когда
устал настолько, что не можешь плакать…
Так я устал однажды…
От чего?
От жизни?
Жизнь превыше обвинений.
Устал я от всего того, что в ней
скорей на смерть, а не на жизнь похоже.
Не сразу умирает человек,
а по частичкам -
от чужих болезней,
таких, как равнодушие, жестокость,
тихонько убивающих его.
Но горе человеку,
если он
болезнями такими заразится, -
тогда не только мёртвым стал он сам,
но, пребывая мёртвым, умерщвляет.
Есть в жизни много маленьких смертей,
скрывающихся в трубке телефонной,
когда так унизительно звонить,
а никуда не денешься - придётся.
В моей проклятой книжке записной
есть много номеров таких особых,
что пальцу мерзко всовываться в диск,
как будто набираешь номер смерти,
как будто сейф тяжёлый открываешь
и знаешь наперёд - в нём пустота
и только чьи-то черепа и кости.
В тот день я сделал несколько звонков,
заранее бессмысленных, но нужных.
Есть в слове «нужно» запах нужника,
куда войдёшь и в что-нибудь да влипнешь,
так, что подошв потом не отскребёшь.
И я звонил, влипая в голоса,
то в приторно-садистские, как мёд,
где столькие звонки, как будто мухи,
попавшись, кверху лапками торчат, -
то в булькающие скороговоркой,
как тесто, сковородки опасаясь,
трусливые пускает пузыри.
О, подлое изящное искусство
избегновенья что-либо решать,
которое судьбу людей решает
лишь тем, что не решает ничего.
И каждый раз я опускал ни с чем
гантель бессильных - трубку телефона.
Я должен сделать был ещё звонок,
но телефон, как жаба из пластмассы,
такое отвращенье вызывал,
что я не смог…
Доплёлся до тахты,
упал пластом, не в силах снять ботинки,
заставил руку взять со стула книгу,
раскрыл её, но буквы расплывались.
А это был не кто-нибудь, а Пушкин.
Неужто и бессмертные бессильны
в защите смертных?
Кто же защитит?
Неужто голос в телефонной трубке
сильней Гомера, Данте, и Шекспира,
и Пушкина?
О, если даже Пушкин
не помогает, - это страшный знак!
И о самоубийстве мысль вползла
в меня из дырок телефонной трубки,
как та змея из черепа коня,
в своих зубах скрывая смерть Олега.
Я ненавижу эту мысль в себе.
Она являлась в юности кокеткой,
приятно ублажая самолюбье:
«Самоубийство не убьёт - прославит.
Заставь себя признать самоубийством, -
тогда тебя оценят все они».
(Они, они… Спасительное слово
для тех, кто слаб душой, а, между прочим,
сам для кого-то входит в часть понятья
под кодом утешительным - «они».)
Теперь кокетка-мысль старухой стала,
ко мне порой являясь, будто призрак
с прокуренными жёлтыми зубами,
скрывающими тонкий яд змеиный,
с издёвкой усмехаясь надо мной:
«Не рыпайся, голубчик, не уйдёшь…»
Я даже свыкся с этою старухой
и побеждал её своим презрением,
а может быть, своей привычкой к ней.
На свете нет, пожалуй, человека,
не думавшего о самоубийстве.
Мне, правда, был знаком писатель песен,
набитый, как соломой, жизнелюбьем,
который как-то раз расхохотался
по поводу трагедии одной,
закончившейся пулею банкротства:
«Вот идиот!..
Мне в голову ни разу
не приходила вовсе эта мысль».
К нему вообще не приходили мысли.
