Новая эра: все мы теперь фашисты
Создана: 14 Мая 2015 Чтв 21:21:58.
Раздел: "Политика"
Сообщений в теме: 16, просмотров: 4479
-
Сами вы фашисты!
Дж. Голдберг. Либеральный фашизм. Перевод с английского: Дж. Голдберг. — М.: Рид Групп (Серия “Политическое животное”), 2012.
Книга Джоны Голдберга “Либеральный фашизм” появилась в 2008 году, в разгар президентской предвыборной кампании в США. Теперь эта книга переведена у нас, и мы можем оценить ее, хотя бы в небольшой степени абстрагируясь от контекста политической борьбы, в котором она увидела свет.
Когда левые и либералы обвиняют правых да и прочих своих оппонентов в тайной приверженности фашизму, это совсем неудивительно и даже привычно. Также левые могут упрекать либералов в скрытом фашизме, находя многочисленные намеки на фашизм в современном глобализме, неолиберализме и т.д. Но когда консерватор начинает уличать в таком же тайном фашизме левых и либералов — это что-то относительно новое и непривычное. Именно этим и занимается в своей книге американский консерватор Джона Голдберг.
Аргументация Голдберга во многом сводится к тому, что фашизм — в не меньшей степени, если не в большей, левое движение, чем правое. Он вырос преимущественно из левой и либеральной политической философии. Голдберг находит многочисленные свидетельства в пользу сходства фашистов и современных им прогрессивистов и либералов. Американский консерватор сопоставляет идеи и практики фашистов и прогрессивистов по принципу “найди десять отличий” и находит их лишь в оттенках и степени завершенности практических действий, предпринятых теми и другими. Так, прогрессивисты, правившие Америкой во времена Вудро Вильсона, “были настоящими “социальными дарвинистами” в современном смысле этого термина, хотя сами они так называли своих врагов. Они верили в евгенику. Они были империалистами. Они были убеждены, что посредством планирования рождаемости и давления на население государство может создать чистую расу, общество новых людей. Они не скрывали своего враждебного отношения к индивидуализму и гордились этим. Религия была политическим инструментом, а политика была самой настоящей религией. Прогрессивисты считали традиционную систему конституционных сдержек и противовесов устаревшей и препятствующей прогрессу, поскольку такие древние институты ограничивали их собственные амбиции. Догматическая привязанность к конституции, демократической практике и устаревшим законам тормозила прогресс в понимании как фашистов, так и погрессивистов. Более того, фашисты и прогрессивисты превозносили одних и тех же героев и цитировали тех же самых философов”.
Голдберг также приводит многисленные примеры симпатий либералов и левых к фашизму. Так, например, мы узнаем, что Б. Шоу в разное время боготворил Сталина, Муссолини и Гитлера, что Г. Уэллс писал почти откровенно фашистские книги и вообще хотел “видеть либеральных фашистов, просвещенных нацистов”, которым одним под силу установить новый мировой порядок и разрешить многочисленные проблемы, тяготящие европейские общества, что во времена Рузвельта сходство его курса с фашистским вызывало отнюдь не только порицание, но, скорее, одобрение среди соратников, и т.д. и т.п.
Автор доводит свою интеллектуальную историю до наших дней, делая вывод, что либеральный мягкий фашизм сегодня в Америке еще как возможен, более того, он уже во многом осуществлен.
Мы сказали — “интеллектуальную историю”, но историю чего? Так называемого “фашистского момента” — ключевого понятия в рассуждениях Голдберга. Голдберг пишет его интеллектуальную и практическую историю в Европе и в США. Среди этих моментов, не считая привычных фашистской Италии и Германии, обнаруживаются и Французская революция, и вильсоновский прогрессивизм, и “Новый курс” Рузвельта, и культурная революция 1960-х, и т.д., вплоть до мягкого фашизма Кеннеди, Джонсона, Билла и Хиллари Клинтон и, конечно, Обамы.
Так что же такое “фашистский момент”? Его можно определить как конгломерат идей и практик, среди которых наиболее характерны следующие. Прежде всего это упор на полезный миф в сорелевском духе. Идея может быть ненаучной и вообще далекой от истины, но если она полезна, она обладает творческой силой и меняет историю. Для фашистского момента характерен прагматизм, в свете которого истинно то, что работает. Далее следует отметить склонность не к теоретизированию, построению четкой программы и идеологии, а к динамике, действию ради действия и оценке политиков, исходя из их намерений и благих пожеланий. Особенно важен этатизм, вера в государство, в его способность решить все проблемы и в то, что государство тебя любит. Не последнее место занимают вождизм и культ личности. Большое значение имеет война как средство мобилизации общества для решения каких-либо задач. Если войны нет, то необходим ее “моральный эквивалент”, провоцирование кризисов, которые можно решить напряжением всех сил (например, война с наркотиками, за чистоту окружающей среды и т.д.) Понятно, что ряд этих признаков Голдберг с легкостью находит не только у правых, но и у левых, особенно у “новых левых”.
Надо отметить, что у подобного рода анализа нетрудно обнаружить обширную интеллектуальную историю, некоторые элементы которой неочевидны, но имеют исключительное значение. Так, например, уже давно радикальные сторонники капитализма и свободного рынка вроде Фридриха Хайека и Айн Рэнд ставили на одну доску левых и фашистов за их этатизм и тому подобные грехи. В связи с этим вспоминается, конечно, и концепция тоталитаризма Ханны Арендт. Но трудно отделаться от впечатления, что больше всего в данном направлении сделали мыслители, чьи воззрения легли в основу взглядов как “новых левых”, так и современных левых и либералов. Еще Т. Адорно и др. исследовали американское общество на предмет поиска в нем потенциально фашистских индивидов, которые не объявляют себя фашистами и не принадлежат к известным фашистским организациям, но охотно приняли бы фашизм, если ему удалось превратиться в достаточно сильное и уважаемое движение. Философы франкфуртской школы и все те, на кого они оказали влияние, описывали западное общество как пронизанное репрессивными практиками, подавляющими волю человека и его способность к самореализации. Со времен 60-х они убедили множество западных интеллектуалов, что западное общество пронизано скрытым фашизмом.
Похоже, Голдберг и сам принимает все это за аксиому. Он всего лишь пошел чуть дальше — туда, куда левые обычно не заходят. Как говорил классик, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Почему, если общество пронизано фашизмом, для левых и либералов должно быть сделано исключение? Если в истории Запада время от времени проявляется “фашистский момент”, то он касается всех, не только консерваторов (это Голдберг тоже признает!), но и левых. Словом, Голдберг, если так можно выразиться, вслед за своими леволиберальными оппонентами “размазал” фашизм по обществу, но мазки у него получились еще более широкие.
Разумеется, Голдберг нередко передергивает, и поэтому его легко обвинить в конъюнктурности, в том, что книга написана на злобу дня, чтобы свалить Хиллари Клинтон, как это делают Константин Аршин и Александр Павлов: “Таким вот образом весь 400-страничный талмуд Голдберга на поверку оказался не более чем агиткой “консервативного фашиста”, призванной не дать Хиллари Клинтон победить на выборах”. (“Охота на ыедьм” от Джона Голдберга Константин Аршин, Александр Павлов — [внешняя ссылка] Тем не менее, значение книги Голдберга в другом. Нередко приходится слышать о либеральных корнях фашизма, о том, что фашизм — такое же порождение европейской культуры, как и многое другое. Книга Голдберга как раз и показывает, что фашизм как явление европейской и американской политической культуры не был чем-то преходящим и случайным, что он зародился в том же идейном и культурном бульоне, что и ряд идеологий и утопий, а также лозунгов и практик, к которым мы относимся с гораздо большим одобрением или хотя бы не с таким порицанием. Небезынтересны последние главы книги, в которых Голдберг утверждает и иллюстрирует это примерами, что ряд данных лозунгов и практик, которые мы теперь привычно относим к левому и либеральному спектру, был характерен и для фашизма: современные либералы и левые ведут “войны за культуру”, содействуют упадку традиционных христианских церквей и проповедуют языческие культы, сводят все зло к порокам определенной расы (“белый мужчина — это еврей либерального фашизма”), оправдывают сожжение книг, разрушают традиционную семью. У современных левых либералов обнаруживается расизм, только развернутый в другую сторону. Разделяемая левыми и либералами мультикультуралистская парадигма, придающая главное значение не универсальным, а культурным и расовым критериям при оценке человека, также, с точки зрения Голдберга, является типично фашистской. Левых, либералов и нацистов роднит общее представление о том, что с некоторых пор цивилизация пошла по какому-то ошибочному пути. В частности, поэтому взятие на вооружение левыми и либералами лозунгов защиты окружающей среды — тоже нацистское наследие: “Природоохранное движение предшествовало нацизму и использовалось для расширения базы его поддержки. Нацисты среди первых сделали борьбу с загрязнением воздуха, создание заповедников и экологически рационального лесного хозяйства центральными пунктами своей политической платформы”. Кроме того, вегетарианство, общественное здоровье и права животных, с точки зрения Голдберга, были “просто разными гранями одержимости органическим порядком, господствовавшим в немецко-фашистском сознании того времени и характерным для сегодняшнего либерально-фашистского сознания”. В то время как сегодняшние американцы одержимы всем “натуральным”, в свое время Гиммлер “надеялся перевести СС полностью на натуральные продукты питания и намеревался осуществить такой переход для всей Германии после войны”.
Словом, бульон идей и практик, в котором зародился когда-то фашизм, все еще кипит, а “фашистский момент” никуда не исчез и, похоже, исчезнуть не может. Поэтому, считает Голдберг, “не требуется особого мужества и ума для того, чтобы указывать на то, что вам не нравится и не считается популярным, и кричать: “Фашизм!”. Настоящее мужество требуется для того, чтобы заглянуть внутрь себя, посмотреть на свои убеждения и спросить себя, не может ли что-нибудь из того, что вам нравится, привести к фашизму или иной разновидности тоталитаризма под другим именем”.
Конечно, поскольку книга была написана в запале политической борьбы, ее легко воспринять как ответ, брошенный “напросившимся” на него либералам и левым: “Сами вы фашисты!”. Но правильнее дух книги отражает название последней главы: “Новая эра: все мы теперь фашисты”.
Леонид Фишма -
От либерализма до фашизма нет ни одного шага
Стриженные газоны, яркие этикетки в магазинах, хорошие дороги, пармезан и дежурные улыбки, все это своего рода фетиши для российских (да, пожалуй, и всех постсоветских) прозападных либералов. "А вот у них...", "Пора валить" - магические словосочетания, под которые создаются Интернет сообщества и целые субкультуры. Некоторые предлагают "построить Европу в России (Украине, Белоруссии, Казахстане - нужное подчеркнуть)", хотя из этого вряд ли получится что-то хорошее. Многие люди просто отмахиваются от всего западного. Но мало кто задумывается над тем, что со времен Гитлера в Западном мире практически ничего не поменялось...
Сразу о терминах. На различных околополитических форумах любят разводить демагогические дискуссии о том, что фашизм - якобы исключительно итальянское явление, нацизм - это другое, фалангизм - пятое, а "железная гвардия" - десятое. Но термин "фашизм" в современной публицистике широко применяется для обобщенного определения крайне правых, милитаристских, ксенофобских, шовинистических движений, позитивно относящихся к политике геноцида. Более того, именно это "широкое" определение идет в последнее время на первом месте в справочной литературе, опережая "узко историческое" итальянское значение термина. Поэтому попрошу "граммар наци от истории" простить автору эту небольшую вольность.
Фашизм и гитлеризм в последнее время превратились в ярлыки, которые адепты западного мира любят вешать на любой неугодный им политический режим. Хотя никакого морального права на самом деле это определенно не имеют.
Покойная Валерия Новодворская:
"Я никогда не праздную 9 Мая и никому не советую этого делать… все прогрессивное человечество, если и хочет, то скромненько и без особого шика что-то празднует. А устраивать такие парады, как у нас, могут только законченные лузеры, продувшие все остальное, которым нужен миф, доказывающий им самим, что они еще что-то значат"...
"Русская нация — раковая опухоль человечества"...
"Апартеид — нормальная вещь. ЮАР еще увидит, какой строй будет установлен коренным большинством, развлекающимся поджогами, убийствами, насилием. Мало не покажется… Гражданские права существуют для людей просвещенных, сытых, благовоспитанных и уравновешенных"...
Юлия Латынина:
"Я являюсь известным противником всеобщего избирательного права. Вот, история о том, что 70% народа, который пользуется Facebook и Twitter’ом, одобряет это, смотря телевизор, в то время, как достаточно приложить минимальные усилия и самому разобраться в вопросе, это подтверждает. Потому что, извините, рассказ о том, что народ обманули, в данном случае не катит. Потому что у нас не 37-й год, народ элементарно может просветиться, и эта история точно так же, как история с избранием Ахмадинеджада или Уго Чавеса показывает, что то, что сейчас называется «народом», показывает, что чернь всегда остается чернью"...
Борис Акунин:
"В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. (Чтоб он провалился, византийский орел с двумя головами — шизофренический символ, выбранный Иоанном Третьим в качестве герба нашего государства.) Есть Мы и есть Они. У Нас свои герои: Чехов там, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У Них — свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский, теперь вот Путин"...
Андрей Мальгин:
"Страна действительно разделилась на две части. С одной стороны — поганые совки. Поставь такого в любом месте земного шара в любую толпу, сразу узнаешь: совок. Не затеряется. С другой стороны: люди с чувством собственного достоинства и со следами интеллекта на лице. Цивилизованные люди"...
Дмитрий Быков:
"Разговоры о российской духовности, исключительности и суверенности означают на самом деле, что Россия — бросовая страна с безнадежным населением... Большая часть российского населения ни к чему не способна, перевоспитывать ее бессмысленно, она ничего не умеет и работать не хочет. Российское население неэффективно. Надо дать ему возможность спокойно спиться или вымереть от старости, пичкая соответствующими зрелищами"...
Альфред Кох:
"…русский мужчина деградировал и превратился в малоинтересный отброс цивилизации – в самовлюбленного, обидчивого, трусливого подонка…"
Ксения Собчак:
"Такие вот люди называются быдлом — которые завидуют, ненавидят меня… И эта черта, кстати, свойственна именно русским"...
Евгения Чирикова:
"Российские люди во многом похожи на крупный рогатый скот. Они стерпят все, что угодно"...
Список подобных высказываний можно продолжать долго. Но общая тенденция и так ясна. Что объединяет всех этих людей и тысячи их единомышленников, помимо ненависти к России и всему русском? То, что все они себя считают либералами, "цивилизованными" людьми, людьми, относящимися скорее к западной (или некоей универсальной, но на основе западной) цивилизации. Но либерализм вроде бы предполагает идеалы личных свобод, прав человека, демократии. Можно ли в выше перечисленных цитатах найти хотя бы намек на эти ценности? Вопрос, думаю, риторический. Речь в них явно идет о "цивилизованных", "проевропейских" сверхчеловеках и о русских "недочеловеках". А демократия, в жесткой форме поливается грязью, так как именно благодаря ей и реализуется воля "ватного большинства". Слова, принадлежащие российским либералам по содержанию куда ближе к высказываниям Гитлера или Гиммлера, чем к постулатам теоретического "классического либерализма".
[внешняя ссылка] -
-
Сытый цивилизованный обыватель, делегирующий (а на самом деле - просто бегущий от этого) право морального выбора между добром и злом своим "демократически избранным представителям" и эти "демократически избранные представители", оправдывающие любые свои преступления защитой интересов своих "избирателей" - вот что такое фашизм.
Авторитарные и диктаторские режимы, наоборот, навязывают человеку необходимость выбирать между добром и злом в каждый момент времени. -
Grammiphone писал : эти "демократически избранные представители", оправдывающие любые свои преступления защитой интересов своих "избирателей"
Авторитарные и диктаторские режимы, наоборот, навязывают человеку необходимость выбирать между добром и злом в каждый момент времени.
вот прямо процитировано из "Майн Кампф". У Адольфа Алоизыча красной нитью эта мысль проходит в главах "общеполитические рассуждения венского периода" и Мюнхен.
Там ещё автор указывает, что парламент, депутаты принимают решения сообща и личной ответственности нет. Некого потом наказать. А диктатор лично отвечает перед народом своей жизнью и имуществом и потому делает всё для вящего блага нации. -
Мы всё допоняли. А как вам хотелось бы?
-
Все так и есть. Навязывание иллюзорной свободы "плебсу" и манипуляция его мнением в угоду себе.
Самый лучший раб тот, кто не понимает что он раб. Он еще и убивать пойдет, ломать и крушить, защищая демократические ценности. Убивать за свои кандалы, вторгаясь в политику других суверенных государств. -
Позвольте плебсу самому решать! Или вы тоже лучше знаете?meren64 писал : Все так и есть. Навязывание иллюзорной свободы "плебсу" и манипуляция его мнением в угоду себе.
Самый лучший раб тот, кто не понимает что он раб. Он еще и убивать пойдет, ломать и крушить, защищая демократические ценности. Убивать за свои кандалы, вторгаясь в политику других суверенных государств. -
torik90 писал(а) :
Позвольте плебсу самому решать! Или вы тоже лучше знаете?meren64 писал ... : Все так и есть. Навязывание иллюзорной свободы "плебсу" и манипуляция его мнением в угоду себе.
Самый лучший раб тот, кто не понимает что он раб. Он еще и убивать пойдет, ломать и крушить, защищая демократические ценности. Убивать за свои кандалы, вторгаясь в политику других суверенных государств.
Кому то действительно нужно мое разрешение? Позволяю
Я всего лишь говорю о том, что наблюдаю. Высказываю свое мнение и призываю людей не программироваться пропагандистской информацией - часто заведомо ложной, всегда содержащей эмоциональный окрас в интересах автора, всегда содержащую продавливаемую оценку, подкрепленную соответствующими авторитетами целевой аудитории. Призываю воспринимать информацию не критически, но целостно.
Осознавать несовершенство человеческого мышления, когнитивные искажения. Для чего считаю необходимым развиваться личностно, развивать свое сознание и стараться осознавать безсознательные реакции.
Я призываю перестать рефлекторно отвечать на раздражители. Обрести целостность и самоидентифицироваться. Потом решать.
Впрочем делайте что хотите и как хотите. -
Есть только одна оппозиция - господство против братства. (смерть против Любви)
И есть только два края у этой оппозиции - фашизм против коммунизма.
Все остальное - промежуточные позиции и привязанные бантики.
Жизнь - только слово, есть лишь Любовь и есть смерть (с)
-
-
Жизненная позиция, что превыше всего интересы своего народа и своей страны. И равный интерес к Европе и Азии. И Африке тоже- там тоже есть чему поучиться.