Род или государство? 

Приведу очень интересную выдержку с православного сайта:
[внешняя ссылка]

Рассказ:
М. А. Караулов, подъесаул Терского казачьего войска, погибший в стычке с большевиками на станции Прохладная в 1917 г., рассказывая в своей книге о строительстве укреплений на знаменитой Терской линии, сделал интересное замечание:

«Однако как ни сильны были эти укрепления (Терской линии – С. М.), все же само правительство осознавало, что с одной регулярной армией не одолеть беспокойного Кавказа, и лучшим средством в деле замирения края является заселение его казачьими станицами и крестьянскими селами. Поэтому оно делало то и другое, стараясь при всяком удобном случае увеличить число линейных казаков вливанием в станицы новых поселенцев или даже обращением целых сел крестьянских в казачье звание... Понимали эту разницу и сами горцы. Они говорили: "Укрепление – это камень, брошенный в поле: дождь и ветер уничтожает его; станица – это растение, которое впивается в землю корнями и понемногу застилает и охватывает все поле"».[1]

Вот она – миссия стража, запечатленная в отечественной истории. Когда-то русское правительство сумело уловить, какую пользу можно извлечь из людей, привыкших к приграничной жизни. Ведь именно казачьи традиции способны воспитать человека, обладающего ярко выраженной способностью быть: высокой приживаемостью, иммунитетом к инородному влиянию, большой жизненной силой, стремлением распространить себя – в общем, обладающего ключевой для человека способностью – сказать «святое слово утверждения».


Род или государство

Анализируя возможности казачества применительно к нашим нынешним проблемам, нужно отметить еще один важный момент.

У горских народов существует особая форма силы – род. К сожалению, сейчас русским это не свойственно, родовые отношения у нас ослаблены. Наша форма силы – государство. Проще говоря: враги не обижают без крайней необходимости чеченца, потому что боятся ответных действий со стороны его чеченских братьев. У нас все иначе: русских братьев бояться не принято. Если враги и не трогают русского, то не потому, что думают о каких-то братьях, а потому, что боятся русского милиционера, который может отослать их к русскому судье, а тот в свою очередь – в русскую тюрьму. Наша форма силы имеет качественно иной принцип действия и заключается в хорошо отлаженном механизме государственной власти.

Сегодня, когда русский милиционер, русский судья и русская тюрьма в плане реальной угрозы врагу становятся такими же почти былинными персонажами, как и русские братья, остро ощущается тяготение к архаичной, горской форме силы. Все чаще приходится слышать разговоры о том, что, дескать, нам нужно поучиться у кавказцев «гурьбой стоять друг за друга». Между тем, это уже сделано и традиционная для русских «государственная» форма силы давным-давно диверсифицирована казачеством. Казачья община – это такая структура, которая ничуть не уступает горскому роду. Более того, она позволяет как осуществлять легальное возмездие врагу, так и «неформально» разбираться с обидчиками своих членов. Этому можно найти множество свидетельств в литературе.

Так что проект возрождения казачества имеет, как минимум, два серьезных основания, которые должны быть тщательно продуманы и адекватно оценены. Для этого необходимо, в первую очередь, оказать информационную поддержку проекту: лучше познакомить общество с историей и идеологией казачества, подробно и комментировано осветить состояние дел в ныне существующих казачьих организациях.