Любимая поэзия 

"Скажешь ты мне, что я - сильная женщина,
И... вместо губ поцелуешь запястье -
Я б с удовольствием силу уменьшила,
Лишь бы не ведать подобного «счастья»...

С детства мечтая женой быть и мамою,
Сильною я не сама стать решила.
Умный сказал: «Не смеши Бога планами»,
Видимо, глупая, я рассмешила,

Раз Он зачем-то послал мне амбиции,
В жизни меня наделяя ролями,
Где не довольствуясь малой синицею,
Вечно охочусь я за журавлями...

И в продолжение ковки характера
Беды мне слал, что иным не под силу,
Чаще без слов, реже с лексикой матерной,
Плечи подставив, я их выносила

...Вряд ли тебя моя сила обрадует -
И подстрахуюсь я «ложью» невинной:
«Не сомневайся, любимый, я - слабая,
ЖИЗНЬ иногда заставляла быть сильной...»"

Хмелеющий от прелести ланит.
Вкушая вИна с грешницей в постели:
«Ведь что-то женщин с винами роднит?!» -
Я размышлял и делал параллели.

В семнадцать лет душа ее полна
Кумирами с плакатов и открыток.
В шампанском есть немного от вина,
По сути ж – газированный напиток.

За двадцать лет – прекрасный возраст, но
От женщины в ней только половина.
«Десертное» - хорошее вино,
Но есть еще и марочные вина.

Тридцатилетний возраст славлю я,
Одновременно зрелый он и нежный.
Теряется реальность бытия,
Когда я пью портвейн «Южнобережный».

Сорокалетних женщин совершенство –
Венец любви и божеству под стать.
Мускат «Гран-При», небесное блаженство!
Испить его – и можно умирать.

Но есть коллекционное вино
Как таинство массандровских подвалов.
С годами лучше лишь становится оно,
Да дегустаторов осталось мало...

Между мной и тобой - белые сугробы...
Анатолий Киреев

Между мной и тобой - белые сугробы,
Между мной и тобой тянутся леса.
И дорог никаких отыскать не пробуй,
Ведь хвостом замела все следы лиса.

От меня до тебя дальше, чем до Марса.
Зря навстречу бегу по тропинкам снов.
Между мной и тобой угольки дымятся,
Угольки добрых встреч и хороших слов.

Между мной и тобой - тундра ледяная
И косые холмы рыжего песка.
Между мной и тобой - сетка слюдяная
Сетка сонных дождей, долгих, как река.

От меня до тебя ехать - не доехать,
Не домчит самолет на борту своем.
Я тебя позову - мне ответит эхо...
А живем мы с тобой в городе одном...

Андрей Белянин.

***
По снегу...
По самому белому снегу.
В санях, запряженных четверкой гнедых,
Приеду.
Я этой же ночью приеду.
И в дверь постучу, и войду в твои грезы
и сны...

По лугу...
По самому свежему лугу.
Оставив на небе одну голубую строку,
Прибуду...
На этой неделе прибуду,
И к дому пойду и ромашек нарву
на бегу...

По морю...
По самому синему морю,
Не Черным, не Красным, а я был
и в этих морях...
Не спорю.
Прошел уже месяц, не спорю,
Но сильно штормит, и досадно
не светит маяк...

По небу...
По самому чистому небу,
Где просто нет места для зависти,
боли и зла...
С победой...
Я должен вернуться с победой.
Чтоб знала, кого ты все долгие годы ждала...
По снегу...
По лугу, по морю, по небу, по снегу...
Копытами смяв леденяще-янтарный рассвет,
Приеду.
Я этой же ночью приеду,
Хотя до тебя далеко и меня больше нет...

Мое лето пригорюнилось,
Потемнели облака.
Задрожала тропка лунная,
Увлекла слезу глотать.
Осень бредит листопадами,
Чайки стонут над волной:
Всеми правдами-неправдами
Побудь ещё со мной.
Может - было, может - не было,
Но печали не унять.
Берегами сказка теплилась
Тайной древнего вина.
Безутешно тучи плакали,
Дали скрылись пеленой,
Умоляю: буду ласковым,
Побудь ещё со мной.
Где беда добычу рыскала,
Вдох последний на руках.
Унесется в небо искрами,
Невесома и легка.
Млечный путь мерцал заветами -
Миг прощальный, неземной...
Были венчаны рассветами -
Ты рядом, ты со мной.
"Калинов мост"

калинов мост кстати 17.02 в тюзе

Борис Рыжий. Так гранит покрывается наледью...

Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, -
этот город, покрывшийся памятью,
я покинуть хочу навсегда.
Будет теплое пиво вокзальное,
будет облако над головой,
будет музыка очень печальная -
я навеки прощаюсь с тобой.
Больше неба, тепла, человечности.
Больше черного горя, поэт.
Ни к чему разговоры о вечности,
а точнее, о том, чего нет.

Это было над Камой крылатою,
сине-черною, именно там,
где беззубую песню бесплатную
пушкинистам кричал Мандельштам.
Уркаган, разбушлатившись, в тамбуре
выбивает окно кулаком
(как Григорьев, гуляющий в таборе)
и на стеклах стоит босиком.
Долго по полу кровь разливается.
Долго капает кровь с кулака.
А в отверстие небо врывается,
и лежат на башке облака.

Я родился - доселе не верится -
в лабиринте фабричных дворов
в той стране голубиной, что делится
тыщу лет на ментов и воров.
Потому уменьшительных суффиксов
не люблю, и когда постучат
и попросят с улыбкою уксуса,
я исполню желанье ребят.
Отвращенье домашние кофточки,
полки книжные, фото отца
вызывают у тех, кто, на корточки
сев, умеет сидеть до конца.

Свалка памяти: разное, разное.
Как сказал тот, кто умер уже,
безобразное - это прекрасное,
что не может вместиться в душе.
Слишком много всего не вмещается.
На вокзале стоят поезда -
ну, пора. Мальчик с мамой прощается.
Знать, забрили болезного. "Да
ты пиши хоть, сынуль, мы волнуемся".
На прощанье страшнее рассвет,
чем закат. Ну, давай поцелуемся!
Больше черного горя, поэт.

Борис Рыжий.

Над саквояжем в черной арке
всю ночь играл саксофонист.
Пропойца на скамейке в парке
спал, подстелив газетный лист.

Я тоже стану музыкантом
и буду, если не умру,
в рубахе белой с черным бантом
играть ночами, на ветру.

Чтоб, улыбаясь, спал пропойца
под небом, выпитым до дна.
Спи, ни о чем не беспокойся,
есть только музыка одна.

Юлия Пивоварова

Хоть в стихах нельзя ругаться матом,
Эта жизнь один сплошной п и з де ц.
Стал бомжом, родившись дипломатом
И ответа требует истец.
Может быть в лесу глухом, косматом
Заблудился чей-нибудь отец,
Тоже ведь хотел быть космонавтом,
А теперь невидимый боец.
Глупые сражаются за правду,
Умные садятся на стакан
На иглу, на транки, на браваду
А душа молчит как истукан.
Но когда уже петля маячит,
Или инквизиторский костер,
Сердце заколотится, как мячик,
Засияет солнечный простор.
И какой-то встречный, понимая,
Сам тебе протянет сто рублей -
Хочешь, съешь три свежих каравая,
Хочешь, просто холодно пропей.

Юлия Пивоварова

От дурости, по беспричинности,
А может, даже и со зла
Я опрокину мрак чернильницы
На плоскость белого стола.
И расползется клякса черная
Неимоверным миражом
И будет утка запеченная
Лежать, проткнутая ножом.
А я, макая в "Вермут" кисточку,
( по-моему, из колонка)
На синюю бумагу чистую
Понарисую облака.
Они плывут с полынным запахом
,Они, по-моему, пьяны
И на лице чужом, заплаканном
Глаза огромной глубины.

Юлия Пивоварова

ФОНАРИКИ

Проплывет элеватор готический
За окном электрички ночной...
Алкоголика голос отеческий
Про фонарики песню начнет...
Электричка моя, поворачивай!
Мы с тобою под воду нырнем,
Видишь фею в жилетке оранжевой,
Что обходит пути с фонарем?
Все другие фонарики умерли!
Люди все посходили с ума.
И обходчица с профилем мумии
Освещает, что хочет сама.
Нету пуговиц на небе джинсовом.
Не начищена пряжка ремня.
Я мечтаю о мире безжизненном,
О придуманном не для меня.

к середине жизни ты понимаешь - не так уж страшно и харакири.
магнитики на холодильнике заменяют крики: «мама, папа!» - в твоей квартире:
ты едешь - не зная зачем, но зная куда, покупаешь дурацкие сувениры.
поезда-тире, остановки-точки, вагоны-пунктиры.
твой недостаток:
не любишь верить,
звонки под утро,
остывший кофе,
еще её,
семимиллиардную каплю мира.
*
попса-маршрутки, такси-шансоны, хард-рок-вокзалы,
достали ночи-соседи-планы-похмелье-водка-хорей - достала!
у человеков с пустой душою – характер легкий,
а ты – тяжелый, и неподъемный, ты - крик из легких…
ты – междуземное море скорби, в котором тело царя Тантала,
ты понимаешь – она не ангел, не бес лилитный, небес усталых.
и если жажда тебя иссушит, и небо рухнет на дно бокала,
ты будешь нервно ломать руками
замерзший кофе,
застывший пламень,
орать от боли в пустой постели,
в пустом, набитом людьми, отеле,
в котором дышится
еле-еле..

Плюшевые волки,
Зайцы, погремушки.
Детям дарят с елки
Детские игрушки.

И, состарясь, дети
До смерти без толку
Все на белом свете
Ищут эту елку.

Где жар-птица в клетке,
Золотые слитки,
Где висит на ветке
Счастье их на нитке.

Только дед-мороза
Нету на макушке,
Чтоб в ответ на слезы
Сверху снял игрушки.

Желтые иголки
На пол опадают...
Все я жду, что с елки
Мне тебя подарят.
Константин Симонов

Всех, кто когда-то зла мне пожелал
И злобно камни в спину мне бросал,
Кто оболгал, - я вас за всё прощаю.
Кто не подал руки мне в горький час
И кто унизил, - я прощаю вас.
Прощая, свою душу очищаю.

Я тех прощаю, кто ломал и сёк
Мою любовь, как тонкий колосок,
Кто осуждал, шептался за спиною.
Надломлен колосок, но всё равно
Надежды сохранилось в нём зерно,
И, значит, прорастёт оно весною.

Монетой вашей вам не заплачу –
Я злобой душу пачкать не хочу
И ненавистью не отягощаю.
Я вас не уважаю, не люблю,
Но не кляну, обиды не коплю,
Не презираю. Просто, вас прощаю.

Я счастлива, что вас смогла простить,
Что планов не вынашивала – мстить,
Что никого из вас не оскорбила.
И, ненависть ко мне в душе храня,
Вы долго помнить будете меня.
А я вас всех простила, и забыла.

Хочу сказать обидчикам моим,
Кто был ко мне жесток, неумолим,
Что, несмотря на низкие мотивы,
Которых вам не удавалось скрыть,
Я буду вас всю жизнь благодарить:
Вы не враги – учителя мои вы.

Без тебя я-маленькая Капелька,
А с тобою-целый Океан!
Без тебя-листок на ветке слабенький,
А с тобой не страшен ураган!
Даже если грозы,ливни летние
Разорвут пространство в небесах,
Ты укрой меня своею нежностью,
Чтобы я не знала слово "страх"...
Ты меня прости любую-
Грешную, вредную,весёлую прости...
Без тебя я-маленькая Капелька-
Ты меня слови,не упусти!
Напою тебя любовью сладкою,
Чтобы сердце пело, как баян.
Без тебя я-маленькая Капелька,
А с тобою целый Океан!