Любимая поэзия 

Не сегодня и не завтра
и не послезавтра...
Это будет — вроде залпа,
коротко, внезапно.

Это головокруженье,
это вознесенье,
это — точно в центр мишени,
жгучее везенье.

Это будет ненадолго —
вспышка, всполох света.
Это будет, будет — только
надо верить в это.

Торопясь, скучая, плача,
помнить, что маячит,
жить, предчувствуя горячий,
сладкий миг удачи...

- Так. Так, - заметил циферблат.
- Ту! Ту! - пропела электричка.
- Пойду! - вскричал дегенерат.
- Бардак, - шепнула истеричка
- Сентябрь ... - задумался разведчик
- Обед! - опомнились бичи.
- Война, - сказал автоответчик.
Ему сказали: - Помолчи.
- Война, - сказал автоответчик
Ему ответили: - Заткнись!
- Война - сказал автоответчик.
- Любовь! - воскликнул онанист.
- Весна... - откликнулась Татьяна.
- Сентябрь,- напомнил ей разведчик
- Война. - сказал автоответчик.
- Свободу слову! - крикнул пьяный.
-Алкаш... - нацелился дружинник
- Дружинник... - сплюнули подростки.
- Я ваш, - признался дачник жирный
Своей знакомой в крепдешине.
Она ответила: - Как просто!
И помолчав: - Еще не вечер.
- Пять двадцать,- уточнил разведчик.
- Война, - сказал автоответчик.
- Война, - сказал автоответчик.
Зал ожиданий тонет в болтовне:
То смех, то стих, то песня, то икота.
Вот подошли поговорить ко мне
Два дружелюбных пожилых якута.
Один из них мне свой секрет доверил...
Вокзал впитал в себя сырую мглу...
И автомат Калашникова древний
Автоответчик разбирал в углу

Одно и тоже он твердил устало,
И не был он не вещим не зловещим,
Но тут пришли два темных санитара,
И говорят: - Пойдем автоответчик,
Ты нам ответишь, ты за все ответишь...
И он в ответ: - Конечно, я отвечу...

Слова смолкают, превращаясь в ветошь.
Теряют суть понятия и вещи.
Мы слышим, как скрипят его пружины,
Мы мучаемся чем-то вроде жажды.
Любой из нас готов отдать пол жизни,
Чтоб этот вечер повторился дважды.

Юлия Пивоварова.
г. Новосибирск, 1987 г.

Лана Виноградова

Та женщина, что для него на миллион,
Имеет часто за душою три рубля...
И недостатков целый легион...
И трудно ей все время у руля...

Ее спасает только позитив,
Друзей поддержка, да дочери любовь.
Желание счастливой быть (мотив)
И состояться (не любой ценой)....

Такая сильная и смелая......Снаружи...
Такая маленькая, хрупкая - внутри.
И чувствует, что тот, кто очень нужен,
Так медленно идет к ее двери.

Та женщина, что для него на миллион,
Устала. Хочет сильного плеча.
Тепла Родного. Света из окон.
Где ждут ее. И где заварен чай.

В чем отказала я тебе,
скажи?
Ты целовать просил —
я целовала.
Ты лгать просил,—
как помнишь, и во лжи
ни разу я тебе не отказала.
Всегда была такая, как хотел:
хотел — смеялась,
а хотел — молчала...
Но гибкости душевной есть предел,
и есть конец
у каждого начала.
Меня одну во всех грехах виня,
все обсудив
и все обдумав трезво,
желаешь ты, чтоб не было меня...
Не беспокойся —
я уже исчезла.


Как часто лежу я без сна в темноте,
и всё представляются мне
та светлая речка
и елочки те
в далекой лесной стороне.
Как тихо, наверное, стало в лесу,
раздетые сучья черны,
день убыл — темнеет в четвертом часу,
и окна не освещены.
Ни скрипа, ни шороха в доме пустом,
он весь потемнел и намок,
ступени завалены палым листом,
висит заржавелый замок...
А гуси летят в темноте ледяной,
тревожно и хрипло трубя...
Какое несчастье
случилось со мной —
я жизнь прожила
без тебя.


Не боюсь, что ты меня оставишь
для какой-то женщины другой,
а боюсь я,
что однажды станешь
ты таким же,
как любой другой.
И пойму я, что одна в пустыне,—
в городе, огнями залитом,
и пойму, что нет тебя отныне
ни на этом свете,
ни на том.


Нельзя за любовь - любое,
Нельзя, чтобы то, что всем.
за любовь платят любовью
Или не платят совсем.

Принимают и не смущаются,
Просто благодарят.
или (и так случается!)
Спасибо не говорят.

Горькое... вековечное...
Не буду судьбу корить.
жалею тех, кому нечего
или некому подарить.

Вероника Тушнова.

Вброд переходим холодную воду.
Впрок закупаем еду.
-Ярмарка, Вася, идем к народу!
Он отвечает:"Иду..."
Вот мы подходим, золотом платим,
Вася купил карабин.
-Вася! Купи мне платье
Красное, словно рубин.
Это я пользуюсь женской властью...
Месяц завернут в фольгу,
Месяц слоняется по небу...
-Вася!
Вася, купи коньяку!
Холодно ночью мулатке в палатке,
Ветер играет в песках...
-Васька! Купи мне платье
Красное, как Москва.

Юлия Пивоварова
г.Новосибирск 1987 г.

как прикасается души рука
неощутимо вскользь издалека
и лишь души ответное движенье
наполнит тело жаром упоенья
и я гляжу в глаза твои отчаянно
и так бесстыже искренне невинно
всепоглощающим объятый пламенем
любви что появилась беспричинно
ее никто не звал непрошеная гостья
горячей точкой в сердце комком в горле
все что мечталось все что не сбылося
плен мира и сердец приволье
звенящих две струны души
за восемнадцать тысяч километров рядом
и я молю прошу тебя: Спеши!
и я отчаянно с тобой сливаюсь взглядом
неощутимо так издалека
слезою по щеке души рука...

Я укутаю в плед тебя, сонную,
Обниму и теплом убаюкаю,
Стану ночью безлунно-бездонною,
Горьким счастьем твоим, сладкой мукою...
Пахнет ландышем в мае бессонница,
Тишина, да и та – соловьиная...
Не жена ты моя, не любовница, -
Ты единственная и любимая.
Гнутся ветки к земле гуттаперчево,
Дождь вишнёво-сиреневый плачется,
А сердечко твоё так доверчиво
Словно зайчик в ладонь мою прячется...
Ты и спящая мне улыбаешься,
Ты и спящая мной зацелована,
Не раскаюсь, и ты не раскаешься
В том, что нашей весной околдована.
Всё свершается с ведома божьего,
Даже если нежданно-негаданно –
У всего, что дано нам хорошего,
Запах воска, молитвы и ладана.
Пролилась снова полночь признанием,
Невозможно губами согретого,
Каждым выдохом, каждым касанием:
Как мы жили с тобою до этого?
Ненаглядная, милая, сонная,
Уходящая в ночь акварельную,
Спи родная моя... утомлённая...
Я тебе нашепчу колыбельную.

Я задыхаюсь от тоски,
От глупой, пагубной тревоги.
Терзает памятью виски
И нет просвета на дороге.

Кто предал и уже не раз,
Тот будет предавать и дальше.
Затянет боль сиянье глаз
И на печаль я стану старше.

Моя любовь и боль моя,
Всегда со мной, они едины.
И лишь рассвет увижу я,
Всплывают памяти картины.

В душе надежды пустота,
Я задыхаюсь от печали.
Любви исчезла красота,
Всё, чем жила я, растоптали.

Прикосновенье губ и рук,
Тепло души и слов твоих,
Волненье сердца, его стук
И нежность ночи на двоих.
Твое усталое «люблю»
Мое чуть слышное «ты – бог»
За все судьбу благодарю -
За счастья миг и грусти год.
Обратно дверь закрыта уж,
И не воротится тот день,
Когда, забыв про холод стуж,
Сердца пылали. А теперь?
Ты все решил за нас тогда.
Решил, что порознь нам лучше,
Решил как будто навсегда,
Закрыть весь мир одной злой тучей.
Будь проклят! Звездами клянусь
И струями горячих слёз
Люблю, любила, но смогу
Тебя забыть, пусть не всерьез.
Разорвана душа на части,
Зашита грубыми стежками.
И не в твоей я больше власти.
Плачь! Стали мы теперь врагами…

Каплей нежности бьюсь по венам,
Штормом ласковых рек в душе,
Над волной невесомей пены
Ярче сказочных миражей...

Я в дыханье вплетаюсь ветром,
Тёплым светом в лучистый взгляд.
То песчинка, то вдруг планета,
Я с тобою и рай, и ад...

Я с тобою бескрайней моря,
Я с тобой - лёгкий Млечный путь,
Краски жизни в весеннем поле
И осенних дорожек грусть.

Я с тобой и смеюсь, и плачу,
То на грани, то вновь покой.
Я уже не могу иначе...
Я живу и дышу тобой!

Ты- сладкое вино в невидимом бокале,
На трепетных губах пьянящий аромат
И запах летних грез, беспечно-нереален,
Неотразимый цвет, как огненный закат

Ты - капля коньяка в хрустальном одеянье
И выдержка его побольше двадцати
Букет прожитых лет- терпенья, ожиданья,
Чтоб пять заветных звезд сегодня обрести

Ты - утренний бальзам, безоблачно-невинный,
Смешенье всех цветов и запахов хмельных,
Дрожащий крик души, ты - огненный и сильный,
Весенний, нежный звук в реалиях земных

Прелестней всяких вин, и коньяков и виски
Мелодия души и трепетанье муз
Шампанского глоток, ты - солнечные брызги,
Ты - нежный, самый-самый неповторимый вкус…

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом,
веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной, но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь чедовеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.
Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.

(И.Бродский)

За тобой
через года
иду,
не колеблясь.
Если ты —
провода,
я —
троллейбус.
Ухвачусь за провода
руками долгими,
буду жить
всегда-всегда
твоими токами.
Слышу я:
«Откажись!
Пойми
разумом:
неужели это жизнь —
быть привязанным?!
Неужели в этом есть
своя логика?!
Ой, гляди —
надоест!
Будет плохо».
Ладно!
Пусть свое
гнут —
врут расцвеченно.
С ними я
на пять минут,
с тобой —
вечно!
Ты —
мой ветер и цепи,
сила и слабость.
Мне в тебе,
будто в церкви,
страшно и сладко.
Ты —
неоткрытые моря,
мысли тайные.
Ты —
дорога моя,
давняя,
дальняя.
Вдруг —
ведешь меня
в леса!
Вдруг —
в Сахары!
Вот бросаешь,
тряся,
на ухабы!
Как ребенок, смешишь.
Злишь, как пытка...

Интересно мне
жить.
Любопытно!
(Роберт Рождественский)

Горячий Секс и нежная Любовь
Однажды познакомились, скучая.
И вечером в божественный клубок
Они сплелись свободно и случайно.
Ах, этот Секс, он был немного груб,
Нетерпелив и чуточку развратен.
Он языком касался тайных губ,
Когда Любовь присела на кровати.
Она пустилась танцевать в ночи.
Сначала в удивительных нарядах,
Потом кружилась голая почти,
Едва касаясь, пролетая рядом.
Хотелось Сексу нежности, любви.
Любви хотелось секса и оргазма.
До этого желания свои
Им не случалось исполнять ни разу.
И, оказавшись, вдруг наедине
Любовь легко, без всякого стесненья
Раскинувшись, лежала на спине,
Потом открыто встала на колени.
И Секс любил так бережно ее,
Так звонко, глубоко, неутомимо…
Упало на пол светлое белье,
Огонь свечи качал пространство мира.
А мы с тобой под окнами, тогда,
Ловили звуки, отраженья, тени.
Ткань платья твоего была тонка,
Я гладил твои руки и колени.
Потом они позвали нас к себе
И были необычны ощущенья –
Купались вместе в лунном серебре
И задували свечи от смущенья… …
Проснулись в доме только мы вдвоем
Любовь и Секс исчезли утром вовсе.
C тех пор мы каждый день их в гости ждем...
И каждый день они приходят в гости!

А я с тобой всегда была волшебницей,

по клавишам души твоей скользя...

Несла тебе Любовь и море Нежности,

Со сказками из снега и дождя…

Когда глаза бессонниц настороженно

Глядели сквозь намокшее стекло –

Я пальцами касалась осторожными

Руки твоей… бессонницам назло…

Любила… и ни капли не лукавила,

Тебя от одиночества спасав…

Я душу, уходя, тебе оставила…

Ни разу не предав и не солгав…

А я с тобой всегда была девчонкою,

Влюблённой и наивно-озорной…

С усмешкою в глазах под рыжей

чёлкою…

А я была волшебницей с тобой…